Я твой портрет не стану завершать,

Чернила в ручке пересохли

А может подошли к концу,

По факту ручка больше не рисует.

Но не фиксировать сюжета,

Такой провал не допущу в работе.

Ты груша, это натюрморт,

И ближе к центру яблоко – приятель твой,

Тут слева ты, на этом авангарде,

А справа нитки – символ разговоров,

Сухой твой друг, он необычный фрукт,

Практически совсем он курага.

На груше есть надгрыз,Она уже несовершенна,

И хоть и красен бок, но все же желтый ты.

И как абстрактный символ груша,

Тебя мне будет он напоминать,

Твой жесткий стебель, без листвы,

И яблоко – твой друг, не близок он к тебе,

Он – сухофрукт, к катушке ниток ближе.

На натюрморте этом не хватает тыквы,

Но некуда ее тут поместить, тогда тут яблоко

Уйдет к тебе поближе и нитки к краю.

Нет, тогда не достает простора,

Формы тыквы, к ней приковывают взор,

Тогда уже морковь, приходится добавить,

И вот уже и груше места нет на нем.

Но так как ты герой, на натюрморте этом,

Тут ниток больше быть должно,

И яблоко по центру – это оправдание,

Прекрасен лишь надкус, и это твой портрет.

Моей подругой был Он,
Такой уверенный, такой готовый.
Он говорил как нужно.
Но я в то время рассуждал:
Как хромой человек
В большей степени ценит заботу.
- Вовремя я изменил своим принципам,
После я их менял иногда,
Но больше они не изменяли мне.
 
Эта подруга была жуткий проказник,
У него было два лица и одно тело.
В один вечер, я посмотрел со стороны
И понял что мне грустно за морскую звезду
На книжной полке – я не мог на нее смотреть.
Мне стало неприятно уродство, я понял –
Второе лицо обманывает и Его самого.
Так слон раздавит цветок,
Но он расцветает вновь,
Как колючки не поранят губ жирафа.
Она, двуликий плут, болела,
Он не справлялся говорить тем лицом,
Которое я хотел слушать,
Он говорил, лицо клялось в обмане.
Когда настал день прощения,
Его голос уже не слышал я,
Жуткий змей сел между нами.
Ни до ни после не было спокойно мне,
Пока чудовище не сдохло.
Когда же это случилось,
То исчезли следствия, остались образы,
Многие никогда не жили,
А те, что есть, поручены рождением новой звезды.

Мой Дорогой, Ты верно спал?!
И вот Ты и проснулся,
Зачем так рано или поздно пробуждаться?!
Так жаль, что все равно, когда вставать,
И если рано так же как и позже,
Тебе пришлось бы “остывать”.
Смотри уже светло, от света тоже боль,
Ты отвернись пока, хотя я и смотрю когда же Ты к свету
Повернешься,
ведь мне так одиноко поодаль ждать Тебя.
Я знаю, кто-то спит, в момент сей настоящий,
Но не завидуешь же ты ему? Я в мыслях возжелаю,
Что бы ответ Твой “нет” был. Твои часы тебе напоминают – время,
На них и поделом не обратить внимание.
Моя рука с Твоею рядом, могла бы я с Тобой уснуть.
Мой искуситель,
Дорогой, еще Тебя я не настолько знаю,
Не знаю даже если Ты взбодришься или же продолжишь
Мирно спать. Мой Дорогой,
я все равно, пока останусь рядом.

У синего моря, шум волн, Нет особо людей, человека два три,

К прохладной воде подходят реже.

Солнце уже низко, по берегу чайки

Ходят, клюют мертвую рыбу,

Совершенно нет в том их вины.

Полдень уже далеко,

Утро практически так же близко.

Мне надоел пустой коридор,

Двуспальная пoстель мне надоела,

Теперь без спальни, сплю на диване.

Тот редкий гость, что здесь бывает,

Не знает как приручить меня,

Не знает как обнимать меня,

Не знает как долог может быть его поцелуй.

Он уйдет и будет ждать,

Подходящего момента, но попадет на тот,

Когда я расстроена, может длиной его поцелуя,

Может мне не хватает дара объяснять.

Он, этот гость, красив, хорош,

Возможно он умен. Готов в дар дать теплоту,

Он ошибается, не знав еще меня,

А я молчу, мне не хотелось бы, что б он был прав.

На маленьком острове, вдвоем,

Наши сердца смогут встретиться,

А здесь есть только мы.

Он, этот гость и я, здесь тоже гость.

А здесь, сегодня, и сейчас,

Уметь необходимо сильно забывать,

Уметь необходимо сильно видеть, Необходимо наблюдать.

Но ты увы, меня расслабил,

И музыка мой голос заглушает.